Невероятно разозлилась на себя за проёб при резке пластика и разбила к хуям кружку, в своё время подаренную бабушкой.

Теперь левая стала одинокой.



Ненавижу такие состояния. Чувствую, как от адреналина начинает кружиться голова, а лёгкие, кажется, пузырятся, и хочется сделать больно себе, лишить чего-то.
Бывает, цена позднее кажется несправедливо высокой.

Как-то перед сном мы повздорили с С. о депрессивных состояниях и ценности жизни. Болезненно горько, что даже после столького, всего С. монотонно заявляет, что жизнь — абстрактного человека, но, значит, его, моя — сильно переоценена.
Предложила нам обоим тогда сдохнуть поскорее и отчаянно начала жевать нижнюю губу. И тут




Я дрожал под одеялом, снедаемый адреналином с катастрофическим желанием встать и... и...
Взгляд упёрся на подоконник, и мне подумалось, что как, как просто было бы      одним движением открыть окно и прыгнуть.
От мысли мозг ещё больше оживился и подкинул гормон, пропитывая им каждую клеточку. Меня снедало нетерпение и раздражение из-за напряжения мышц, но насильного пребывания в горизонтальном положении. Только не подниматься, только не подниматься...
Может, я бы сделал это быстро и естественно, подгоняемый каждым предыдущим действием — в такие состояния я могу разбить себе части тела до крови, ещё и ещё, прокусить себе кожу, уничтожить любую дорогую себе вещь. Чем же жизнь хуже?
Может, будучи ссыклом, я бы остановился, стоя голыми ступнями на промёрзшем из-за щелей в раме окон — и возненавидел бы себя ещё больше.

Да, иногда мне приятно, что мне удаётся установится. А кружку жалко.